Боец. Лихие 90-е [СИ] - Валерий Гуров

мне, унучок, — я голову опустил, так, чтобы он мне в глаза смотреть не мог, голову в плечи втянул, максимально прикрываясь пледом.

Слова я произнес шепотом, чтобы Кастет не расслышал. И он не расслышал.

— Чего ты там блеешь, — он ко мне решил ближе подойти, и уже руку протянул, явно намереваясь «помочь» подняться.

Но вдруг замер, глаза сузил.

— Череп, это не… — что «это», он договорить не успел.

Я, держась за костыль обеими руками, резко дернул его вверх, ударяя рукоятью в подбородок нагнувшегося передо мной бандита. Удар получился плотным, Кастет зубами щелкнул и завалился назад.

— Ах ты ж, гнида… — Череп за пистолетом полез.

Лида завизжала, как будто смерть с косой увидела. Впрочем, это было недалеко от правды. Череп вытащил ствол, на ходу поднимая и снимая с предохранителя.

Рывок.

Я резко сблизился со вторым бандитом, ударяя наотмашь костылем по руке с пистолетом. Бейсбольная бита из костыля была так себе, но силы удара хватило, чтобы выбить пистолет из руки Черепа. Ствол покатился по полу. Бандит озадаченно проводил его взглядом и повернул голову обратно, теперь рожу его от гнева перекосило.

— Удавлю! — бросился он на меня.

Я думал его вторым ударом костыля на пол отправить и обрушил его на лысую черепушку. А вот это уже ни фига — костыль, врезавшись в голову бандита, рассыпался у меня в руках. Череп головой встряхнул, казалось, еще больше зверея, и попер вперед, как медведь руки расставив. Видимо, действительно хотел схватить в охапку и удавить, ну или кости переломать. Подпустить мордоворота к себе было никак нельзя, и я выбросил удар родом из тайского бокса — тип. Занес перед собой ногу в полусогнутом колене и резко распрямил, врезаясь в грудь Черепа пяткой, одновременно отталкивая тушу от себя.

Череп удар ощутил на своей шкуре. Продолжил топать вперед по инерции, закашлявшись. Я ушел с линии атаки и во второй раз вонзил свою пятку в тушу бандита. На этот раз метил в печень — ударом с разворота. Череп не сразу понял, что произошло, а потом, секунды через две, бандита догнало. Удар по печени всегда имеет чуть отложенный эффект. Он зашипел, падая на колени, и, скорчившись, схватился за правый бок.

— Сергей, отойди!

Я даже не заметил, как девчонка выскочила из-за кассы и к стволу бросилась, который отлетел к дверям. Сейчас она выставила оружие, удерживая пистолет обеими руками. Ну что ж ты творишь… Пришлось резко менять планы по добиванию Черепа, я в один прыжок оказался возле Лиды, чтобы забрать у нее пистолет. Но как назло, бандит успел снять его с предохранителя.

БАХ!

Ствол пулю выплюнул, и лампа на потолке осыпалась осколками. Пистолет-то был самый что ни на есть боевой.

Лида с перепугу ствол выронила, он к Черепу отлетел, и тот, всё ещё стискивая от боли зубы, настырно потянул к оружию свои грабли. Ну уж нет, такие гуси не взлетают, я оказался у ствола первый. А ползущему Черепу всадил размашистый удар ногой, пенальти пробил, где вместо мяча — голова бандита. С противным хрюканьем, горилла взбрыкнула на пол, раскинув руки и ноги в позе морской звезды. Поколебавшись мгновение, я схватил пистолет. На стволе могли остаться пальчики Лиды, а неизвестно, в каких передрягах этот ствол побывал.

Хреново, конечно, все складывалось. Отсюда следовало срочно валить — минут пять-десять, и гориллы в себя начнут приходить, к этому времени я должен быть как можно дальше отсюда. Хотя… в голове вдруг мысль проскользнула. Запасной вариант нарисовался — бежать к «Туристу», отсюда до него рукой подать, а там целый этаж бандосов кладбищенских квартируется, по крайней мере, со слов Заура. Точняк! Я уже хотел этим вариантом воспользоваться. Но быстро понял — нет… да меня с потрохами свои же сожрут, если узнают, что по моей вине будет развязан конфликт между двумя ростовскими ОПГ.

Ладно, в одну каску разберемся.

Оставлять в аптеке Лиду я не мог. Бандиты теперь ей спуска не дадут. Подскочил к Черепу, который за рулем джипа был до этого, прошелся по карманам и нашел ключи от машины.

— Уходим, — я цепко схватил перепуганную девчонку под локоток.

Она не сопротивлялась, только закивала отрывисто, что-то про кассу зашептала. Не понимала аптекарша еще, как круто ее жизнь изменилась всего за пять минут. Мне же было ясно, что в аптеке девчонка больше работать не будет. Из-за того, что за меня впряглась. А раз так, то мне теперь за нее ответственность брать, вот, блин, сюрприз… Тетя Ася приехала…

Мы выскочили наружу. Я буквально силой запихнул ее в джип, несмотря на ее причитания:

— Сережа, Сережа! Это ведь их машина!.

Я запрыгнул на водительское сиденье и дал по газам.

* * *

— Выходи, — распорядился я.

Сам вышел из машины, открыл заднюю дверь, выпуская Лиду. Всю дорогу она ни слова не проронила. А теперь посмотрела на меня шальными ошарашенными глазами и с кулаками накинулась.

— Ты что натворил⁈

Мы подъехали на Северный, сразу за мостом, который приводил в район, где был парк, по которому мы съехали под мост, подальше от людских глаз. Да, рискованно это все, понимаю, но как-то не о риске я думал, а о том, как наши шкуры уберечь здесь и сейчас.

— Успокойся, — я приобнял ее, останавливая.

— Ты же мне жизнь сломал!

Она уже рыдала.

— Успокойся, говорю. Могу отпустить? — я отодвинул девчонку от себя и посмотрел в глаза.

То ли она нашла в моем взгляде нечто успокаивающее, то ли просто из сил выбилась, но она промолчала. Обмякла сразу. Отпустив ее, я открыл багажник. Нашел там канистру бензина и, откупорив, полил им внедорожник, пройдя по кругу, пока бензин не кончился. Спички нашел в бардачке.

— Отойди подальше, — сказал я очень спокойно, хотя внутри все пылало.

Лида послушалась, отошла, закрывая нос и рот руками, а я зажег спичку и сунул ее в остальной коробок. Загоревшийся коробок бросил на автомобиль. Машина вспыхнула, как бенгальский огонь. Я тоже отошел на безопасное расстояние. Обычно в американских фильмах показывали, как автомобили при поджоге взрываются. Однако подобное встречалось очень редко и при очевидных проблемах с бензобаком. Здесь горел новенький джип… Но вот шины бабахнули, нагревшись. Лида вздрогнула, по ее щекам снова потекли слезы, и она прижалась ко мне. Оставаться здесь было нельзя. Взрыв привлечет внимание, поэтому я взял Лиду за руку, и мы пошли прочь. Как быть теперь с девчонкой, я пока не до конца понимал. Но разберемся.

Выбора другого у меня не было. Если бы я один сбежал, братки бы от нее явно не отстали. В лучшем случае увезли бы, изнасловали и посадили на иглу, а в худшем — даже думать не хочу. И ей это объяснять в красках мне совсем не хотелось.

Сейчас ей главное — на дно залечь. Бабки у меня есть, на первое время хватит. Ей бы хату найти… но где искать хату, теперь я имел какое-то понимание. Ленка, после того, как я ей помог с алкашней разобраться, души во мне не чаяла — наверняка поможет. Правда, вечером Лена была на дне рождения, о чем сама сказала… ну что поделать, значит, пущу к себе девчонку на денек перекантоваться, пока поднятая пыль осядет. Мест спальных у меня в хате хватит, ну а потом мы с ней основательно поговорим. Заодно, может, на рынок прошвырнемся между делом. От идеи обзавестись новыми шмотками я отказываться не собирался.

— К родителям тебе нельзя сейчас, — приобнял я девушку, её била крупная дрожь. — Поняла?

— Сирота я, — вздохнула Лида.

— И что? Во всем Ростове у тебя никого нет?

— Подружка была, да уехала обратно в деревню.

— Совсем одна, получается, в целом городе?

— Ну, почему же одна? — наконец, улыбнулась Лида и, посмотрев мне в глаза, сжала мою руку.

Глава 20

По-хорошему, следовало отвести Лиду к себе домой сразу. Но я назвал тем алкашам время, к которому они должны справиться с уборкой. И до дедлайна еще оставалось пару часов. Велика вероятность, что если я сейчас отведу аптекаршу, теперь уже бывшую, на хату, то там будет по-прежнему срач. Всем известно, что чем ближе срок, тем усерднее наш человек работает, а в первую половину отмеренного времени он может не работать вообще. Стремно как-то девчонку в такие условия селить. Да и светить ее и оставлять ее с алкашами в одиночку — тоже так себе вариант. Поэтому я решил взять ее на вещевой рынок, ведь мои планы отовариваться никто не отменял. К завтрашнему утру мне следует выглядеть «белым человеком».